Рональд Харвуд - Квартет [Quartet]
РЭДЖИ (сухо). Да. Совсем недолго.
Короткая пауза.
УИЛФ. Мне она всегда казалась холодной, фригидной.
РЭДЖИ. Они могли бы меня предупредить!
УИЛФ. Возможно, они не знали…
СИССИ. Если это тебя хоть чуточку утешит, скажут она ужасно постарела.
УИЛФ. Сколько ей сейчас может быть лет?
СИССИ. Она немного старше меня.
УИЛФ (ехидно). Значит, ей больше восьмидесяти?
СИССИ. Не говори глупости! Я намного моложе ее. Намного. Ей можно дать все сто! Посмотрю, что там происходит. Я вернусь.
Поспешно удаляется, Уилф подходит и Рэджи.
РЭДЖИ. Я не хочу говорить об этом!
УИЛФ. Мы и не будем.
РЭДЖ. Чтобы ты ни сказал и ни сделал — не выражай мне сочувствия.
УИЛФ. Разве я кому-то сочувствовал?? Я даже не знаю значение этого слова…
РЭДЖИ. Справлюсь сам без посторонней помощи.
УИЛФ. Ты хочешь остаться один?
РЭДЖИ (сердито). Я сказал — не хочу сочувствия!
УИЛФ. Тогда я пошел.
РЭДЖИ. Нет, не уходи.
Уилф что-то мурлычет себе под нос.
Перестань мычать, это самая раздражающая привычна!
Уилф замолкает.
Как это чудовищно несправедливо! Здесь было так спокойно, Такая благодать… И вдруг появилась ДЖИН. Я старался забыть прошлое. Я вычеркнул ее из жизни… Я больше не хочу страдать. Я приучил себя жить в настоящем! А теперь еще вот это. Я словно очнулся после наркоза и увидел чужое враждебное лицо… Вот почему мне так нравится стареть. Старость помогает забыть человеку то, о чем ему лучше не вспоминать. С каким-то особым упорством я радостно принимал естественный ход событий, охотно расставался с мелочными амбициями, легко уязвимой гордостью. Процесс угасания мне казался естественным и неотвратимым и я с наслаждением его приветствовал. Я жил экономно, питался простой пищей, но по совету врачей пропускал раз в день стаканчик красного вина. Иногда покупал на распродаже кассету и подержанную книгу. Я сам занимался ремонтом своих костюмов, но одних и тех же ботинок два дня подряд не носил… Единственная роскошь, которую я себе изредка позволял — это мой любимый одеколон… Я откладывал деньги, копил… И все во имя чего? Я хотел сохранить свою независимость, чтобы я мог без помощи благотворительности обеспечить себя за свои деньги хорошей комнатой и уходом в этом доме, где обитают мои бывшие соратники…. чтобы я мог наслаждаться тихой и достойной старостью… Но вдруг приезжает она и все разрушает… Это так несправедливо!.. О Боже, я не хочу встречаться со своей катастрофой…
УИЛФ. Неудачная женитьба — это еще не катастрофа.
РЭДЖИ. Но в моем случае — катастрофа.
УИЛФ. Причины могут быть разными: несовместимость. Двое людей той же самой профессии; столкновение карьерных интересов. Они согласны разъехаться и жить раздельно. Думаю, что вина была скорее ее, чем твоя, если я вообще что-нибудь в этом понимаю.
РЭДЖИ (вспыхивая). Что ты понимаешь? Ты тридцать пять лет прожил с одной женщиной, своей женой Мелиссой. Мало найдется таких людей!
Пауза.
УИЛФ. А если это меня тяготило? Я ненавидел приближающуюся старость. Я ненавидел ее каждый день, каждую секунду. Сначала тебя беспокоит простатит, и ты три раза ночью бегаешь в уборную помочиться. Если не простатит, то начинается геморрой. У тебя выпадают зубы, портится слух, начинают слезиться глаза, появляется катаракта. А потом уж идут проблемы с памятью. Сначала ты не можешь вспомнить чье-то нужное имя, а кончаешь тем, что забываешь свое собственное. И врачи начинают морочить тебе голову. Сначала рекомендуют шагомер, потом шунтирование, говорят, бросьте курить, следите за холестерином, снижайте кровяное давление; только судороги мы снять вам не можем… И все это рекомендации «на авось». Либо пан, либо пропал. Последнее вернее. А уж что касается секса…
РЭДЖИ. Появилось какое-то новое средство?
УИЛФ. Да. И я попросил доктора Когган дать мне его. А она спрашивает: «А вам-то оно зачем?»… — А как вы думаете, зачем? — отвечаю. — Я дам вам успокоительное, — говорит она. — А на черта оно мне нужно? — говорю я, — я и так слишком спокоен. А она: — Не забывайте о своем возрасте… Ну я и послал ее куда подальше!
РЭДЖИ (улыбаясь). «Я гневаюсь, я полыхаю, я горю…»
УИЛФ. Точь-в-точь. Обо мне это. А ты, Рэдж, поэт, настоящий поэт. Как это?.. «Я гневаюсь, я полыхаю, я горю…»
РЭДЖИ. А у тебя удивительный дар — ты можешь поднять настроение человека..
УИЛФ. Странно услышать это от тебя. Сто лет назад что-то подобное мне сказала твоя бывшая супруга. Мы репетировали «Риголетто», этот проклятый «Квартет». Репетировали до одури. Ты же был там. Помню, СИССИ плакала, а ДЖИН, как всегда, выламывалась. Я выдал ей за это как следует. А она мне: «УИЛФред, ты вульгарен и груб. Ты как злая муха це-це. Но ты можешь вдохнуть новую жизнь в человека, а это прекрасно. Благодарю, если ты оставишь в покое мой зад».
Помимо воли Рэджи улыбнулся.
Я всегда это помнил. Много раз повторял это себе…
Молчание.
Ты действительно был очень несчастен?
Нет ответа.
Мне всегда хотелось узнать — почему она так внезапно бросила сцену?
РЭДЖИ. Это случилось, когда она вышла замуж за Майкла Риза. Она была в расцвете своих сил и возможностей. И все бросить! Так просто бросить! Она сказала, что хочет посвятить себя домашнему очагу, хочет быть женой и матерью. Истинной причины я не знаю.
УИЛФ. Ты прав. Это так непохоже на ДЖИН, она такая же мать, как наш Дуче.
РЭДЖИ. ДЖИН всегда уходила от правды. Особенно неприятной. Никаких объяснений. Она просто бежала от нее.
УИЛФ. Ты мне подал идею. Давай-ка сегодня вечером сбежим отсюда. Где-нибудь покутим. Возьмем такси. О цене не беспокойся. Ухнем весь гонорар за «Риголетто», мы еще не знаем, каков он. Погуляем на всю катушку, тряхнем стариной в трактире «Белая лошадь».
РЭДЖИ (внезапно взрываясь). Анжелика, стерва! Сегодня утром она опять не подала мне к завтраку мармелад!
УИЛФ (не обращая внимания на этот взрыв, продолжает). Поужинаем на славу. Потом отправимся в бар, выпьем по рюмочке за Брамса и Листа, вернемся в нашу обитель и там под окном ДЖИН исполним дуэт из «Искателей жемчуга». Ну как?
Появляется возбужденная СИССИ.
СИССИ. РЭДЖИ, УИЛФред! Встречайте ДЖИН во всем ее блеске!
РЭДЖ отворачивается. Появляется ДЖИН ХОРТОН, изящная хрупкая женщина. Она опирается на палку. У Джин манеры гранд-дама, одета соответствующе, но чувствует себя беззащитной, нервно улыбается.
ДЖИН. Да, да, я знаю. Как поживают поверженные боги?
УИЛФ. Ты как всегда бестактна. Ни чуточку не изменилась.
Подходит к ней, целуются.
СИССИ. А я вам что говорила? Она все еще выглядит как юная девушка! Но здесь ты будешь чувствовать себя неуютно, обстановка не для тебя. Мы все инвалиды, а ты, как всегда, блистаешь молодостью и красотой.
ДЖИН. Вы оба так добры ко мне. (Подходит к РЭДЖИ). РЭДЖИ? Это я, ДЖИН.
РЭДЖИ (отшатываясь от нее). Я знаю, кто ты.
ДЖИН. Не будь ко мне жесток, Рэдж, после всех этих лет. Я этого не перенесу.
УИЛФ. Он просто расстроен от неожиданности. Его не предупредили о твоем приезде.
РЭДЖИ. Я совсем не расстроен.
ДЖИН. Всецело моя вина, РЭДЖИ. Я не хотела никакого шума. Ты ведь знаешь, что такое пресса. Если бы журналисты узнали, что я собираюсь закончить свою жизнь в этом доме — они бы стали злорадствовать. Да, нескладно получилось.
УИЛФ. Ничего, все нормально.
РЭДЖИ. Странно, что пресса все еще проявляет к тебе интерес…
ДЖИН. Жестоко так говорить, Рэдж! Надеюсь, ты не стал жестоким?
РЭДЖИ. А ты разве знаешь, что такое жестокость?
ДЖИН. Ты никогда не был жестоким. Ты всегда был добрым, деликатным и застенчивым.
РЭДЖИ. Застенчивым — да. Но не стоит ворошить прошлое.
Неловкое молчание.
ДЖИН. Вероятно, это тебя удивит, но я все еще пользуюсь известностью. На днях меня как почетную гостью пригласили в Ковент-Гарден. Стоило мне только войти в ложу, как зал устроил мне овацию. Было очень лестно. Рэдж, пожалуйста, скажи мне что-нибудь приятное. Если мне суждено здесь жить, мы должны быть друзьями. Ну если не друзьями, то давай хотя бы вежливо относиться друг к другу…
